Священномученик Николай Тохтуев
Николай Тохтуев родился 9 мая 1903 г. в заводе Бымовский Осинского уезда Пермской губернии в крестьянской семье. Отец священномученика, Василий Николаевич Тохтуев, пользовался большим уважением односельчан. Мать, Мария Матвеевна (в девичестве Цветова), была дочерью священника. Николай с детства полюбил церковную службу и пел на клиросе. В 1919 г. он поступил в Пермскую духовную семинарию, а через три года был рукоположен во диакона к Свято-Троицкой церкви села Ашапа. По всей округе шла слава о красивом мощном голосе о. Николая. Говорили, что такого баса не было ни у одного диакона Кунгура и Перми.
В 1925 г. диакон Николай служил в Успенском кафедральном соборе г. Кунгура. 25 марта 1926 г. о. Николай был возведен в сан протодиакона.
В советские времена начались гонения на церковь и ее священнослужителей. В 1933 г. о. Николай был арестован и проходил по групповому «делу священнослужителей и мирян Кунгурского района Уральской области». 28 мая 1933 г. особое совещание при Коллегии ОГПУ обвинило Николая Тохтуева в «участии в церковно-монархической контрреволюционной организации» и приговорило к трем годам «вольной высылки» на Урал. В 1935 г. протодиакон Николай служил в храмах Наро-Фоминского благочиния, а в 1938 г. стал штатным диаконом в храме свв. Космы и Дамиана в поселке Болшево (современный Королев).
В 1925 г. диакон Николай служил в Успенском кафедральном соборе г. Кунгура. 25 марта 1926 г. о. Николай был возведен в сан протодиакона.
В советские времена начались гонения на церковь и ее священнослужителей. В 1933 г. о. Николай был арестован и проходил по групповому «делу священнослужителей и мирян Кунгурского района Уральской области». 28 мая 1933 г. особое совещание при Коллегии ОГПУ обвинило Николая Тохтуева в «участии в церковно-монархической контрреволюционной организации» и приговорило к трем годам «вольной высылки» на Урал. В 1935 г. протодиакон Николай служил в храмах Наро-Фоминского благочиния, а в 1938 г. стал штатным диаконом в храме свв. Космы и Дамиана в поселке Болшево (современный Королев).
Н. Тохтуев
Копии архивных документов
В 1940 г. на момент последнего ареста у о. Николая было семеро детей от 12 лет до 2 месяцев и матушка, больная ревматизмом.
Следователь НКВД вызвал отца Николая к себе в день Страстной Пятницы по обвинению в антисоветской агитации, предложил стать осведомителем, выявляя всех антисоветски настроенных лиц, и тем самым купить благополучие для своей семьи. Но священномученик отказался. Отслужив Пасхальную литургию, он явился с вещами в районное отделение НКВД и вручил начальнику заявление следующего содержания:
Следователь НКВД вызвал отца Николая к себе в день Страстной Пятницы по обвинению в антисоветской агитации, предложил стать осведомителем, выявляя всех антисоветски настроенных лиц, и тем самым купить благополучие для своей семьи. Но священномученик отказался. Отслужив Пасхальную литургию, он явился с вещами в районное отделение НКВД и вручил начальнику заявление следующего содержания:
«Гражданин начальник! Разрешите мне объясниться с Вами письменно: я говорить много не умею по своей необразованности. Что вы от меня требуете, то я сделать не могу. Это мое последнее и окончательное решение. Большинство из нас идет на такое дело, чтобы спасти себя, а ближнего своего погубить, мне же такая жизнь не нужна. Я хочу быть чистым пред Богом и людьми, ибо когда совесть чиста, то человек бывает спокойный, а когда нечиста, то он не может нигде найти себе покоя, а совесть у каждого человека есть, только она грязными делами заглушается, а потому я не могу быть таким, каким Вы бы хотели…
Вы мне обещаете восемь лет — за что же? За то, что я дал жизнь детям? Их у меня семь человек, и один другого меньше. Старший сын двенадцати лет перешел в 6-й класс, второй сын десяти лет перешел в 4-й класс, третий сын восьми лет перешел во 2-й класс, четвертый сын шести лет, пятый сын четырех лет, шестая дочь двух лет и седьмому только еще два месяца; жена больная, не может взять ребенка — так ей скорчил руки ревматизм и сердце болит. Советское государство приветствует и дает награду за многосемейность, а вы мне в награду восемь лет концлагеря пообещали — за что? Какой я преступник? Только одно преступление, что служу в церкви, но это законом пока не запрещено. Если я не могу быть агентом по своему убеждению, то это совершенно не доказывает, что я противник власти…
Хотя я и семейный человек, но ради того, чтобы быть чистым пред Богом, я оставляю семью ради Него… Разве не трудно мне оставить… семью в восемь человек и ни одного трудоспособного? Но меня подкрепляет и ободряет дух мой Тот, ради Которого я пойду страдать, и я уверен в том, что Он меня до последнего моего вздоха не оставит, если я Ему буду верен, а отчет мы все должны дать, как жили мы на земле…
Вот уже двадцать три года существует советская власть, и я ничем не проявлял себя враждебным по отношению к ней… и вся моя вина лишь в том, что, будучи убеждённым христианином, я твердо держусь своих убеждений и не хочу входить в сделку со своей совестью… И вам не могу услужить, как вы хотите, и перед Богом кривить душой. Так я и хочу очиститься страданиями, которые будут от вас возложены на меня, и я их приму с любовью. Потому что я знаю, что заслужил их.
Вы нас считаете врагами, потому что мы веруем в Бога, а мы считаем вас врагами за то, что вы не верите в Бога. Но если рассмотреть глубже и по-христиански, то вы нам не враги, а спасители наши — вы загоняете нас в Царство Небесное, а мы того понять не хотим, мы, как упорные быки, увильнуть хотим от страданий: ведь Бог же дал нам такую власть, чтобы она очищала нас, ведь мы, как говорится, заелись… Разве так Христос заповедовал нам жить? Да нет, и сто раз нет, и поэтому нужно стегать нас, и пуще стегать, чтобы мы опомнились. Если мы сами не можем… то Бог так устроил, что вы насильно нас тащите в Царство славы, и поэтому нужно вас только благодарить".
Вы мне обещаете восемь лет — за что же? За то, что я дал жизнь детям? Их у меня семь человек, и один другого меньше. Старший сын двенадцати лет перешел в 6-й класс, второй сын десяти лет перешел в 4-й класс, третий сын восьми лет перешел во 2-й класс, четвертый сын шести лет, пятый сын четырех лет, шестая дочь двух лет и седьмому только еще два месяца; жена больная, не может взять ребенка — так ей скорчил руки ревматизм и сердце болит. Советское государство приветствует и дает награду за многосемейность, а вы мне в награду восемь лет концлагеря пообещали — за что? Какой я преступник? Только одно преступление, что служу в церкви, но это законом пока не запрещено. Если я не могу быть агентом по своему убеждению, то это совершенно не доказывает, что я противник власти…
Хотя я и семейный человек, но ради того, чтобы быть чистым пред Богом, я оставляю семью ради Него… Разве не трудно мне оставить… семью в восемь человек и ни одного трудоспособного? Но меня подкрепляет и ободряет дух мой Тот, ради Которого я пойду страдать, и я уверен в том, что Он меня до последнего моего вздоха не оставит, если я Ему буду верен, а отчет мы все должны дать, как жили мы на земле…
Вот уже двадцать три года существует советская власть, и я ничем не проявлял себя враждебным по отношению к ней… и вся моя вина лишь в том, что, будучи убеждённым христианином, я твердо держусь своих убеждений и не хочу входить в сделку со своей совестью… И вам не могу услужить, как вы хотите, и перед Богом кривить душой. Так я и хочу очиститься страданиями, которые будут от вас возложены на меня, и я их приму с любовью. Потому что я знаю, что заслужил их.
Вы нас считаете врагами, потому что мы веруем в Бога, а мы считаем вас врагами за то, что вы не верите в Бога. Но если рассмотреть глубже и по-христиански, то вы нам не враги, а спасители наши — вы загоняете нас в Царство Небесное, а мы того понять не хотим, мы, как упорные быки, увильнуть хотим от страданий: ведь Бог же дал нам такую власть, чтобы она очищала нас, ведь мы, как говорится, заелись… Разве так Христос заповедовал нам жить? Да нет, и сто раз нет, и поэтому нужно стегать нас, и пуще стегать, чтобы мы опомнились. Если мы сами не можем… то Бог так устроил, что вы насильно нас тащите в Царство славы, и поэтому нужно вас только благодарить".
2 сентября 1940 года особое совещание при НКВД СССР приговорило его к 8 годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в Севжелдорлаг в Коми АССР.
Протодиакон Николай скончался в заключении в Печорлаге 17 мая 1943 года, и был погребен в безвестной могиле.
16 августа 1957 г. он был реабилитирован Московским областным судом. 6 октября 2005 года постановлением Священного Синода причислен к лику святых новомучеников Российских для общецерковного почитания.
Дети протодиакона Николая Тохтуева выросли людьми верующими. Мальчики, сыновья, помогали в алтаре. Дочка Вера пела в церковном хоре. Матушка Мария Евгеньевна работала при храме, пекла просфоры, выполняла различные послушания. Она умерла в июле 1996 г.
Сегодня из семерых детей отца Николая осталась только его дочь Вера Николаевна Данилова. Глубоко верующий человек, она и сейчас поет на клиросе Космо-Дамианской церкви в Болшеве, где когда-то служил ее отец, и приезжает на праздничные службы в Никольский храм.
Протодиакон Николай скончался в заключении в Печорлаге 17 мая 1943 года, и был погребен в безвестной могиле.
16 августа 1957 г. он был реабилитирован Московским областным судом. 6 октября 2005 года постановлением Священного Синода причислен к лику святых новомучеников Российских для общецерковного почитания.
Дети протодиакона Николая Тохтуева выросли людьми верующими. Мальчики, сыновья, помогали в алтаре. Дочка Вера пела в церковном хоре. Матушка Мария Евгеньевна работала при храме, пекла просфоры, выполняла различные послушания. Она умерла в июле 1996 г.
Сегодня из семерых детей отца Николая осталась только его дочь Вера Николаевна Данилова. Глубоко верующий человек, она и сейчас поет на клиросе Космо-Дамианской церкви в Болшеве, где когда-то служил ее отец, и приезжает на праздничные службы в Никольский храм.
